Книга махнула на прощание древними страницами и неторопливо полетела вниз - то есть, Флоре так показалось. Она рывком выбросила вперед руку, чтобы ухватиться за расшитую обложку, но поздно, и она неминуемо соскальзывала вбок со ступенек воздушного дирижабля. Последний был уже пришвартован - наиболее близко к воздушной пристани, разумеется - так что госпожа Нирнаэт упала не к белым туманным облачкам, к счастью, ибо было бы глупо так закончить пятисотлетний жизненный путь, а на серую брусчатку. Она попыталась принять удар на ногу, удержаться на ней, и неловко выставила.

Тело мгновенно пронзила боль, раздался такой звук, будто выскочил сустав, и Флора осела-таки на мостовую. Рядом ветер перебирал желтоватые страницы фолианта, который эльфийка изучала в дороге. Рядом мгновенно оказались стражи, с которыми дама путешествовала, и насмерть перепуганная горничная. Последняя помогла откинутьс назад на свои коленки, прикрытые шуршащим подолом, за что Нирнаэт была ей крайне благодарна, ибо правая сторона тела буквально горела от боли при напряжении, которое тратилось на удержание своего тела в положении полулежа.

Откуда-то появились носилки, и Флора жестом приказала подобрать также книгу, что страж послушно выполнил. С этого момента командовала уже не она: ее стражи были прекрасно вышколены и знали, что делать, а ей оставалось только быть хорошим пациентом и стоически терпеть манипуляции. Перед глазами мелькнула полоска ярко-синего неба - такого близкого с парящей платформы - над пропастью переулка с одной стороны на другую были переброшены веревки с истрепанными яркими флажками, где-то рядом ухнул механизм, выпуская клубы проклятого пара. Флора в презрении скривилась и поморщилась: ей, пятисотлетнему матриарху, были невыносимы все эти монструозные вещи, далекие от понимания традиционного разума. Но, к счастью, вскоре за спинами стражи захлопнулась дверь таверны, и ее удивительно мягко подняли по ступеням на третий этаж, она даже не ощутила ступеней.

Снятые комнаты явно предназначались для крайне состоятельного гостя, коим Флора, возможно, и являлась в глазах обитателей этого полустанка. Первая комната от входа скорее напоминала пенал, но - с хорошими большими окнами, которые оживляли обстановку, и изящной мебелью, хоть и порядком видавшей виды. Перед глазами мелькнул алый диван, старательно притворяющийся бархатным, колченогий громоздкий столик, и ваза с осенними фруктами, прежде чем женщину переместили в спальню. Кровать здесь была даже без проваливающегося матраса, за что прямо сейчас ноющая спина и больная нога Флорайн были готовы поблагодарить. Пока горничная раскладывала вещи в гардероб, встретивший их зияющей пустотой и шариками нафталина, Флора мысленно подсчитывала сроки: даже если задержатся тут дня на три, все равно успевают на переговоры. Нирнаэт всегда выезжала заранее, принимая во внимание переменчивую погоду и капризную дорогу. Конечно, это не похоже на море, много лет назад забравшее ее любовь и жизнь, но... Она заставила себя выдохнуть... но здешние ветра бывают непредсказуемы.

А еще здесь так мало жизни, земли, растений. Эльфийка ощущала себя резко оторванной от чего-то важного, без чего решительно не представляла своей жизни. Без чего она была уже не настолько могущественна, и целиком зависела от сопровождения, что неприятно.

- Они ищут лекаря, - пояснила горничная, когда разговоры за стеной стали тише. Флора не отреагировала, и перевела синий взгляд за распахнутое окно. Запах осеннего ветра был особенно приятен: прелая теплая листва, осыпающаяся землю, готовящуюся ко сну. В это время тыква особо сочна сама по себе, а рябина наливается алым, словно призывая попробовать. И все это само по себе - последние дары перед спячкой. Ветер мгновенно наполнил собой комнату, выгнал застоявшийся воздух, и леди прикрыла глаза. Она тайком встряхнула подол платья, чтобы немного охладить болезненно пульсирующую ногу: стало холодно, однако боль отступила. Хорошо.

Отредактировано Флорайн Нирнаэт (27-09-2023 20:46:08)

Когда нога перестала болеть - то есть, Флорайн просто не беспокоила конечность, и та затихла - девушка все же смогла примириться с действительностью и покорно ждать. Горничная то приходила в спальню, чтобы распаковать еще немного одежды, то постукивала сервизом в смежной комнате, явно собираясь готовить ягодный отвар. Вообще у нее был довольно своеобразный взгляд на жизнь: служанка считала, что отвар способен исцелить от всего. Начиная плохим настроением и синяками, и заканчивая чем посерьезнее.

Раздались голоса, дверь распахнулась, и в проеме возникла белая, как полотно, горничная. Она силилась что-то сказать, но за ее спиной маячил рослый силуэт в чужеземной одежде, а потому первой мыслью было: "Кажется, проблема". Вряд ли стража ушла бы в полном составе, а те, что остались, точно не сдались бы без боя, но на краткий миг Флора успела заволноваться. В этом состоянии она могла разве что выкуп предложить. В обычное время она оставила бы пару неожиданностей там, где собиралась ночевать, но сегодня ровным счето ничего не успела подготовить. Женщина слегка приподнялась на локтях, и смерила возможную угрозу невозмутимым взглядом.

И - пересеклась взглядом со знакомыми голубыми глазами. В последний раз она видела этот взгляд много лет назад, когда хладнокровно велела снять и спрятать абсолютно все портреты со стен - когда поняла, что превращает дом в склеп, а его изображение - в религиозного идола. Что она умрет или сойдет с ума, если продолжит видеть его ежедневно. Родные черты, и брови, знакомо сводимые к переносице, когда он сосредотачивался на чем-то или думал. Русые волосы, и наверняка грубоватая, но приятно горячая кожа, которая всегда составляла контраст в сравнении с ее пальцами - нежными и прохладными, как вода. Она резко подалась вперед, не обращая внимания на то, что в спине что-то явно громко хрустнуло. А лицом, наверное, могла составить конкуренцию удивлению и ужасу собственной горничной. В висках стучала только одна мысль: "Он, это он. Только странно одет, неправильно. Я мертва, я точно мертва или проклята".

Наверное, в момент, когда Флора упала со ступенек, она приземлилась не на ногу, а умудрилась удариться виском. Или правда перемахнула дальше пристани, и рухнула совсем не на брусчатку. Вот как выглядит смерть и загробный мир?.. А горничная и стражи - игра воображения, позволившая совершить переход безболезненно? Если так, и если при этом Флорайн встретила Лирендора... Что же, все не так плохо.

Боль чувствовалась, но на задворках сознания, да и Флора так резко подняла тело в вертикальное состояние, что успокоившаяся было конечность спохватилась, уже когда было поздно: у Нирнаэт перехватило дыхание от боли, ее голова резко запрокинулась, и девушка медленно покачнулась вперед.

- Госпожа, моя леди! - Рефлексы горничной сработали как надо, и служанка кинулась к Флоре, не дав ей упасть. Она обвила руки вокруг тела раненой, как будто просто обнимала, а несчастная тяжело дышала, обмякла.

- Господин Лирендор, помогите, - неуверенно произнесла горничная, совершенно не понимая, что ей делать. Этот человек выглядел как покойный господин. Говорил тем же голосом. А тела господина, или непосредственно его смерти служанка не видела. Возможно, он и вправду выжил? Вот только почему явился к жене только сейчас, да еще в такой одежде и под чужим именем?

В проеме толпились два стража, с соммнением глядя на доктора и на эльфийку в обмороке. Их, как и служанку, очень взволновал внешний вид лекаря, однако поздно запрещать: Флорайн уже увидела и отреагировала, а оказать ей первую помощь сейчас сможет разве что этот непонятный человек.

Отредактировано Флорайн Нирнаэт (24-09-2023 22:12:28)

В своей достаточно долгой жизни Флорайн Нирнаэт могла пересчитать по пальцам моменты, когда она лишалась чувств. Чтобы держать в узде немаленькое хозяйство, включающее слуг, двух великовозрастных лбов, и множество цеховых работников, нужен прочный стальной стержень. Не потеряла бы она сознание и в этот раз, если бы шок не сопровождался адской болью физической, к коей Флора была не особо привычна.

Сквозь сон пробивался смутно знакомый запах, сильное, уверенное тепло чужих рук, а сквозь мгновение - резкий запах лекарства, от которого буквально перехватило дух.

Эльфийка распахнула глаза, и сумела сфокусироваться на мужчине, который склонился над ней.

- Я мертва или жива? - На всякий случай уточнила она, все еще не в состоянии поверить. Невероятно. За два века она изъездила половину мира, видела множество разумных существ, но никто из них даже отдаленно не напоминал любимого. Она не видела в них ни знакомых черт, ни жестов, ее сердце оставалось безмолвным несмотря на попытки отдельных представителей мужского пола понравиться красавице-эльфийке. Ее стража была вышколена на то, чтобы бить рукоятью меча по особо наглым пальцам, осмеливающимся без разрешения тянуть руки к госпоже - Флора давно считала, что она прожила и заработала достаточно, чтобы иметь возможность не терпеть чужих потных лап на своей коже. Но прикосновения Лирендора вызвали у нее не отторжение, а желание уткнуться в плечо и расплакаться, как ребенок. Он всегда позволял Флоре проявлять те эмоции, которых она не продемонстрировала бы кому-либо другому. Он всегда был надежной скалой, за которой можно переждать бурю.

Потому и умер.

Потому что защищал Флорайн и детей. Просто не нашлось кого-то, кому было бы по силам защитить уже Лирендора, и его не стало. Флора никогда не была воином, и после его смерти начинать не было времени, но она давно и четко усвоила: власть, подкрепленная деньгами, может быть страшнее клинка. Не можешь защитить любимых людей? Значит, надо нанять больше стражи, запереть детей, и заставить жить по предсказуемому распорядку. Рано или поздно проблема решится.

- Кружится, - послушно подтвердила Флора, бледная, как смерть. Нога болела до темных кругов перед глазами, но терять сознание было нельзя: что, если он исчезнет?.. - Не уходи только, останься.

Он выглядел иначе, вел себя странно: пользовался какими-то лекарствами из странной сумки, был одет в такие же ремешки, которыми Амроту в три года пришпиливали вечно спадающие портки, но это точно был он. Даже прислуга признала! И ощущения тела не обманывали: он осторожно сжимал руку Флоры, и ей хотелось не брезгливо стряхнуть его, как таракана, а чтобы прикосновение длилось вечность. Она ахнула, зрачки потрясенно расширились, когда муж коснулся беспокойного пульса на шее, и перед глазами все поплыло, но не от плохого самочувствия, а от того, что он жив, он рядом, и Флора наконец-то может дотронуться, почувствовать, обнять и спрятать его в безопасном месте.

Ни на минуту эльфийка не допускала мысли, что перед ней не ее муж. Флора слишком хорошо знала его тембр голоса, интонации, жесты, и даже спустя две сотни лет подсознание узнавало его. Сердце билось сильнее, в разуме царила полнейшая эйфория: как будто она была пожизненно заключена в темницу, годами могла наблюдать только четыре серых стены, а тонкие запястья до крови истирали тяжелые кандалы, и вдруг решетка распахнулась, оковы рухнули, а приговор оказался ошибочен. Шок. Радость. И - легкая досада, мол, где же вы были все это время?

Единственное... У него как-то уши уменьшились. Из-за непослушных русых волос - самых обожаемых на свете, естественно - Флора не могла разглядеть получше, но, кажется, они словно сильнее прижались к голове и скрыли острые кончики в русом каскаде. Шрамов не было видно, поэтому предположение про рабство и обрезание ушей Флорайн пока оставила. И взгляд... Поверхностный, без недоумения, без малейшего отблеска - любви, тоски, ненависти, страха или досады, да чего угодно! Если она настолько опостылела, что любимый инсценировал смерть и бежал, бросив все имущество, то сейчас он был бы не слишком доволен тем, что благоверная обнаружила его на другом конце света. Лирендор никогда не был настолько искушенным лжецом, и мысль о превосходной актерской игре Флора отбросила сразу же. Она - да, смогла бы попытаться, Фло всегда была немножко воплощением женской хитрости и мягкой силы. Но не Лирендор.

И он никогда не бросил бы Иримэ, свою папину дочку. Сердце Флоры было крайне несправедливо: она тоже любила свою первеницу чуть больше своего тихого, ненавязчивого сына, и Амрот это знал. Однако сама Иримэ больше всего на свете обожала вить веревки из своего отца: мать приносила ей только запреты и ограничения, свято веря, что так будет лучше. Папа же был другим, и после того, как отца не стало... Она до сих пор не оправилась. Нет, Лирендор не посмел бы так поступить.

- Сколько я ругала Иримэ за неосторожность, а сама... - Сокрушенно улыбнулась эльфийка, внимательно следя за реакцией на имя дочери. Если сейчас догадается, что Иримэ не горничная, не подруга, а именно ребенок, это тоже будет считаться. Добрый доктор подоткнул подушечку, принес влажное полотенце, и помог промокнуть лоб, покрытый испариной, окончательно возвращая хладнокровие и мыслительные способности.

Вперед себя надо направить старшего стража с сопровождением, на месте пусть наймут еще охрану, которая придаст им дополнительного весу, и приступают к проверке. Старший не хуже Флоры знал, как поступать, когда наемные работники начинают приворовывать, или когда пропадают поставки, просто чем больше ты возлагаешь на других, тем сильнее теряешь контроль. А в момент проверки работники должны видеть хозяйку и знать, что ее гнев страшен, так лучше усваивается. На годы. Просто сейчас Флора никуда не поедет. Она останется, разузнает, что происходит, и будет держаться поближе к этому... как его... Джонатану? Никогда не получалось запоминать смертные имена: зачем? Люди ведь не запоминают каждого мотылька, ведь завтра его уже не будет.

- Разумеется, доктор, - пожала плечами Флора, но тут же нахмурилась. Непривычно. Своих лекарей она давно не воспринимала и не стеснялась. Лирендор, конечно, был ее мужем и ему можно было не только смотреть на нее, однако в этом же и загвоздка: раньше такие вещи тревожили ее, заставляли дыхание сбиться, а при несерьезных травмах могли перетечь во что-то более серьезное. Но сейчас он был как будто не он, и Флора солгала бы самой себе, если бы сказала, что не напряглась, и что готова пойти дальше.

К счастью, нога, похоже, и впрямь сломана. Может, трещина на кости или сильный ушиб - так или иначе, Флора смогла поставить ногу на пол сквозь слезы на глазах и только стиснув зубы. Лирендор нерешительно, даже как-то робко протянул к ней руки, и Флора отметила, что он будто не в своей тарелке.

- Вы когда-нибудь раньше имели дело с эльфами, доктор? - Спросила Флорайн, как будто просто ведя маленькую беседу ни о чем с целью развеять смущение. На деле же - вытягивала нужную информацию.

Разиэль
В какой-то момент ангел очень явно ощутил присутствие смерти. Его всего пронзило холодом и во рту проявился привкус сырой земли, а обоняние уловило запах могильной гнили. Он безошибочно мог угадать, что здесь находится еще одна душа, робко прикасающаяся к нему с какой-то просьбой. А потом он увидел ее очертания. Они медленно прорисовывались в отдаленном темном углу, мерцая легким свечением.
Флорайн Нирнаэт
Не часто можно вот так увидеть призрака. Но Флора сейчас могла ее увидеть, ведь струны ее души отзывались той же печалью и горечью, той же надеждой, переливающейся радостью и страхом, что и в этой отчаянной душе. И если бы эльфийка обратила внимание, то смогла бы опознать в чертах лица парящего в помещении призрака нечто знакомое. Она явно была той же расы, что и Флорайн, и явно из благородных, судя по невесомому полупрозрачному платью. Пустые глаза призрака смотрели на девушку безотрывно, выглядело это пугающе, но, если откинуть страх, становилось понятно, что призрак просто в отчаянии, иначе не посмел бы явиться вот так к живым.

Подпись автора

На земле обязательно должны быть рыцари и менестрели.

Как жаль, что они только въехали: обычно Флора набирала земли в две кадки, которые возила в багаже, и клала в них семена очень неприятного растения - то есть, неприятного для того, кто попытается пробраться к ней в комнату. Сейчас женщина явственно ощущала свое бессилие - даже если бы у нее была возможность вырастить лиану, призрака спеленать она смогла бы едва ли - и от того Нирнаэт становилась раздражительней вдвойне. По Джонатану трудно сказать, что он испытывал, однако, к чести этого разумного, он не дрогнул и не отступил назад.

Впрочем, судя по всему, мертвая эльфийка не собиралась причинять вреда, хоть и устроила эффектное зрелище: подлетела кверху, громко расплакалась. И Флора уже говорила, насколько ненавидит ребусы? Увы - кажется, что-то мешало девушке сказать о своих желаниях напрямую. Несчастную буквально душили стебли с шипами - эфемерные, увы, и с этим Флорайн ничего не могла поделать. "Воплощение чужой магии в наиболее близком и понятном волшебнику облике... Магический порыв проще облечь визуально во что-то..." - В голове всплыли абзацы из общей теории магии. Своевременно, что и сказать. А главное, очень нужно. Лучше бы Флора вспомнила что-то о сухих ветках и треснувших монетках.

- Я не понимаю. Похоже, нам нужен сонник для общения с ней? - Предположила женщина, просто чтобы услышать свой спокойный, размеренный голос, и привнести хоть немного рациональности в это безумие. На плече Лирендора тем временем устроился мотылек, и Флора напряженно скомкала одеяло в руке: она бы предпочла, если бы призрак держала свою магию и волшебные знаки подальше от него.

- Тиалу? - Задумчиво произнесла Флора, когда призрак испарилась, и она смогла выдохнуть. Наступила тишина, однако призрак все еще могла находиться здесь, пусть в незримой форме. - Ты еще здесь? Подай знак, если да, потому что я не смогла понять, что тебе нужно.

После чего Нирнаэт перевела взгляд на Лирендора, и нахмурилась: бабочка все еще шевелила крылышками на его плече. Сделки. Та девушка говорила про сделки, а затем явно отметила Лирендора. И почему она явилась сейчас? Это как-то связано с тем, что Флора и Лирендор находились в одном помещении? Еще одно "совпадение"?

- Ее лицо мне незнакомо. Имя Тиалу тоже слышу в первый раз, - Флорайн прикрыла глаза, мысленно перебирая в памяти лица эльфов, с которыми когда-либо виделась, но все не находила нужного. Возможно, придется вернуться на Родину, чтобы выяснить хоть что-то: нарисовать по памяти портрет девушки, разослать его по лордам и леди, чтобы те взглянули и попробовали вспомнить, была ли в их семье или окружении такая дама. Однако сама мысль об этом была неприемлема: она останется в одном городе с Лирендором, и точка. Большее, что Флора могла сделать - нанять художника, нарисовать портрет по памяти, и выслать управляющей Энель Маор, но...

Но если незнакомка связана с этим местом, то след может никуда не привести. Почему она явилась именно тут? Может ли она быть связана с Лирендором? Так или иначе, надо найти способ еще раз пообщаться с незнакомкой, желательно без присутствия Джонатана.

Куда-то исчезла мягкость и безобидность, зато проявился тот самый стержень, свойственный сильным личностям. Интересно. Доктор подхватил ее слова про мертвеца и переиначил, слегка поддразнил, явно провоцируя на эмоции, нежели угрожая. Флора скривилась, словно от неудачной шутки: она до сих пор не была уверена в том, что это ее Лирендор, ибо совсем не могла понять мотива. Может, он попал под проклятие, и теперь вынужден жить среди парагонцев?..

- При всем уважении, до призрака вам далеко. - Суховато заметила девушка, и улыбнулась краешком губ, устремляя взгляд за окно. - Благодарю, но это не первая увиденная мной неупокоенная душа.

Вот когда она увидела призрака впервые, это было... страшно до одури, и тоже неожиданно. В тот раз она просто оказалась не в то время и не в том помещении, призраку до нее особо дела не было, но все равно - мало приятного в иррациональном страхе перед неведомым созданием. Зато теперь Флорайн получила возможность небрежно бросить в разговоре, что привидений она уже повидала.

- А вы многое знаете о нежити, доктор Джонатан, - не упустила возможности уколоть его Флорайн, - поразительно, чему нынче учат молодых лекарей.

Он, наверное, и сам уже понимал, что легенда трещит по швам. Жаль, Флора все еще не видела кончиков его ушей, однако сейчас она была не готова просить продемонстрировать: в ней кипело раздражение, ярость, нежелание отпускать его. Ей хотелось и провести по мягким губам кончиком пальца, и залепить пощечину за два века одиночества. Она кипела от чувств, а значит - надо было остаться одной, успокоиться, и все обдумать, потому что очень много не клеилось. А пока за доктором понаблюдают ее люди, никуда он не денется с парящего города.

- Прекрасно, это как нельзя кстати, - не сморгнула глазом Нирнаэт. Легкость травмы - палка о двух концах, но, в конечном итоге, Флора придумает повод видеть Джонатана, и остаться здесь. Можно попробовать вложиться в клинику этого якобы молодого врача, заодно и посмотреть реакцию: обрадуется или не очень, а в идеале - дорваться до учетных книг. Если там обнаружатся белые пятна, это будет еще один флажок.

Судя по всему, Джонатан собирался то ли накладывать очень странную глиняную фиксирующую повязку, то ли устроить целебное обертывание - так или иначе, Флора второй раз забрала подол к середине бедра, и с непроницаемым выражением лица уставилась на внешне знакомую субстанцию. Будь повреждение не на столь интимном месте, а хотя бы на запястье - смотрела бы с ироничной полуусмешкой, но сейчас плутливая улыбка воспринималась бы как похабный намек.

Не будь горничная из "старой гвардии", Флорайн позвала бы ее в помощь, однако служанка знала покойного мужа, и наверняка бы смотрела во все глаза. А может, не удержалась бы и задала вопрос: все-таки не каждый день мертвые с того света возвращаются. Пока доктор делал свое дело, Флора отрешенно смотрела, как солнечный луч скользнул по бледной щеке мужа, словно погладив, отразил ресницы длинными острыми тенями, и запутался в русых волосах. Мягких с виду. Она устало полуприкрыла глаза, и картинно отвела лицо чуть в сторону, полулежа, словно древняя королева на роскошной софе. По виду и не скажешь, что больно: только грозди винограда не хватает, кажется.

- Отчего же, если добыть информацию, то, может, и помогу. У меня есть эльфы, пошлю их выяснить, - произнесла женщина, на деле, очень сомневаясь, что даже ее слугам удастся узнать что-то. Если даже Флора не могла подступиться к этой загадке, то откуда солдатам знать, что искать? Однако откуда Джонатану это знать? Откуда он знает, что Флора не может помочь, если он видит Флорайн в первый раз? Для него она должна казаться крайне могущественной дамой, темной лошадкой с неясными возможностями. А он так уверенно обрубает... Чем дальше, тем сильнее Флоре казалось, что это все-таки Лирендор, просто за двести лет он отчего-то разлюбил жену, а потому делает вид, что они не знакомы, но попадается в мелочах, потому что это Лирендор.

Он аккуратно, но твердо удерживал пострадавшую конечность, и нога не болталась, причиняя боль, чего Флора опасалась изначально. Постепенно от повязки расходилась живительная прохлада, как будто нога немного немела, снимая неприятные ощущения.

В процессе Флора увидела-таки уши Джонатана: округлые, мягкой парагонской формы. Это значило, что перед ней не Лирендор. Что он не потерял память, и даже не разлюбил ее, а просто умер, и доктор просто выглядит как покойный муж. До боли знакомо, похоже, и все же, чудес не бывает. Флорайн испытала облегчение от осознания того, что Лирендор ее не предавал, но затем - привычную боль. Хочешь сделать хорошо? Сделай плохо и верни все как было. И наоборот: хочешь сделать плохо? Сделай хорошо, и... ну вы поняли. Она на миг поверила, что он жив, и ощутила себя более живой, чем за последние двести лет. Поблекшие краски наполнились яркостью, ей даже почти захотелось ярких цветастых пирожных - то есть, пригласить его выпить чаю, пообщаться, просто чтобы подержать рядом с собой подольше.

"Ты мне душу рвешь", - мысленно ответила Нирнаэт. Вслух же следовало сказать что-то... хоть что-то, чтобы он задержался. Он парагонец, а значит, проживет чуть дольше домашней кошки, и они не могут потратить время на глупую отстраненность и обиды. Флора не собиралась заменять мужа - Лирендора невозможно променять на смертного мотылька - но ее вполне примирила бы с реальностью возможность ежедневно видеть мужчину, как две капли воды похожего на мужа-покойника. Каждый день общаться с четким осознанием того, что это не он, наблюдать, как прекрасное лицо прорезают первые морщины, как он женится на другой, как у них появляются дети и он увядает. Определенно, однажды это времяпровождение окончательно убьет жизнелюбие Флорайн, но сегодня ей этого более чем достаточно.

- Ничуть, вы не должны извиняться, - повела плечом женщина, - прошу, давайте отобедаем? Мне... не по себе. И хотелось бы обсудить дальнейшие действия.

Не соврала: ей и вправду не особо хотелось оставаться в комнате, где десять минут назад летал призрак. Присутствие рядом мужчины с лицом Лирендора, определенно, добавило бы уверенности и защищенности. А еще она могла бы выяснить чуть больше о Джонатане, чтобы хотя бы приблизиться к разгадке этого феномена. Будь Блэк эльфом, можно было бы подумать, что у Лирендора был внебрачный сын, как бы больно это не было, но даже Амрот не настолько похож на отца. То есть, Амрот - копия матери, но не суть.

Кажется, путь к сердцу мужчины вновь лежал через желудок: в свое время Лирендор демонстрировал богатырский аппетит, на радость Флорайн. Она не могла отказать себе в удовольствии нарезать пищу на совсем тонкие кусочки, чтобы наслаждаться ею дольше до насыщения, и кормить своего благоверного. А вид его довольного, счастливого лица стоил всех усилий.

Конечно, леди Нирнаэт не собиралась кормить доктора Блэка собственноручно, и даже собирать порцию - она не собиралась заводить роман. Однако воодушевленный вид, и осознание того, что он голодный, побудили девушку к немедленным действиям.

- О, ни слова больше. Самое малое, что могу сделать - заплатить вам и накормить от души, - с этими словами Флорайн требовательно позвала горничную, и велела накрыть для них с доктором стол с лучшими блюдами. Служанка, и без того находившаяся в прострации от возвращения хозяина, явно решила, что госпожа празднует сие знаменательное событие, и изчезла за дверью, чтобы заказать на кухне что поприличнее, и дать распоряжения посыльному.

- Вам есть где жить? Честно говоря, у меня сейчас нет лекаря, я как-то не ожидала, что путешествие может оказаться настолько опасным, - Флора сделала акцент на слове "настолько", и неловко улыбнулась, давая понять, что сама посмеивается над собственной неловкостью.

Конечно, это низко и нехорошо - использовать зависимое положение юного доктора, чтобы держать при себе. Однако Флорайн Нирнаэт не святая, а делец, и привыкла не отказываться от возможностей.

- Я хотела бы нанять вас, доктор. Мои люди не жалуются ни на оплату, ни на отношение, ни на отсутствие свободных часов, - насчет последнего Флорайн слукавила. В поездке ее телохранители, конечно, сменялись на часах, но ни один из них не мог отправиться гулять по городу, разве что за необходимыми покупками. То же самое горничная: служанка отдыхала в своей комнате, иногда ей на смену днем приходили местные подавальщицы, однако у нее не было полной свободы передвижений. Еще не хватало, чтобы ее похитили и потом трясли с Флорайн выкуп. Но у доктора Джонатана вряд ли будет плотный график: они почти не попадают в неприятности, а нога Флорайн не тянет на смертельное ранение, требующее суточного присутствия лекаря у ложа больной. И ему она готова была бы предоставить послабления - разумеется, негласно отправив телохранителей присматривать за Блэком.

Вскоре дверь в спальню распахнулась, и служанка с серьезным видом ввезла столик. Она помогла хозяйке принять положение полулежа в кровати, повязала накрахмаленную салфеточку, вторую положила на колени, и передала тарелку с кусочками фруктов прямо в руки Флоре. Нирнаэт предпочитала начинать с полезных сладостей, тем самым, несколько убивая голод в самом начале трапезы, пока не успела приступить к чему-то более весомому. Леди откусила кусочек хрусткого яблока, и ободряюще улыбнулась доктору, мол, смелее. Стол и вправду ломился от блюд самых разных видов.